Сергей Лисовский: Раздельного сбора мало, экологические проблемы нужно решать в комплексе

В прошлых материалах, посвященных Году экологии, «Санкт-Петербург.ру» удалось крупным планом изучить полигоны севера в Левашово и познакомиться с первыми результатами действующих проектов рекультивации.

В этот раз наш собеседник – редактор газеты «Общество и экология» Сергей Лисовский провел более масштабный экскурс в новейшую историю экологических бед города и области и поделился результатами 17-летних наблюдений за экотрендами регионов. От частных «мусорных гадюк» до политики – как смягчить удары техногенного развития.   

Сергей, ваша газета «Общество и экология» работает 17 лет. По вашим наблюдениям, как за эти годы менялась экологическая ситуация в Петербурге? Какие проблемы сейчас стоят особенно остро?

– Действительно, за 17 лет мы осветили множество проблем. В разные периоды они отличались. К примеру, в прошлом-позапрошлом году остро стояла проблема воздушного бассейна Петербурга. Атмосфера загрязнялась, а методы проведения сравнительного анализа, чтобы понять уровень загрязненности, не согласовывали на госуровне. Тогда мы провели экспертный совет в Заксобрании, чтобы понимать, на какие цифры ориентироваться и как работать дальше. 

Глобальная проблема Петербурга как мегаполиса в неправильном развитии. Постепенно он превратился в каменные джунгли из-за новостроек, неумения властей планировать на перспективу. В СССР соблюдалась мера между архитектурой и природой. Примеры тому – Московский и Приморский парки Победы и многочисленные скверы. А в 90-е началась резкая урбанизация, постепенное уничтожение зеленого фонда. Я считаю, за последние 20 лет облик Петербурга изменился в худшую сторону.

В Москве получается беречь скверы и зеленые бульвары. Как случилось, что современный Петербург утратил свою зелень?

– Отсутствие зелени в Петербурге обусловлено отсутствием специалистов, которые бы занимались и отвечали бы за имидж города, градостроительную политику, градопланирование на перспективу. Так возникла эта безумная застройка на границах города, и мы превратились в город торговых комплексов с отсутствием четкой архитектуры. Сбита градостроительная гармония. Видимо, Москве в свое время больше повезло с ответственными за градостроительную политику.

Раньше парки и скверы входили в общую гармонию экосистемы, была преемственность в архитектуре и в развитии парковых зон. Градостроители понимали: в городе много людей и нужно, чтобы им было комфортно. Увы, это понимание исчезло.

Но мы отличаемся от Москвы и территориально. В какой-то степени отсутствие зелени хоть как-то компенсируется водными объектами – проветриваемость больше, районы более экологически чистые. Даже свалка «Новоселки» в Приморском районе хоть и мешает, но ветры выдувают вредные вещества – это спасает ситуацию.

Главный редактор газеты "Общество и Экология" Сергей Лисовский в Бокситогорском районе Ленинградской области. Фото: Анна Копрова

Какие еще проблемы актуальны для Петербурга?

– Не менее глобальная проблема города и области – безопасность водных объектов. Они наше счастье и наш же источник проблем, как ни парадоксально звучит. Дело в том, что в реках скапливается ил и грунт, его нужно очищать, поскольку в иловых отложениях накапливаются нефтепродукты и другие опасные загрязнения. Действующий золоотвал, куда свозили отходы очистки (около ТЭЦ № 14), скоро исчерпает мощности – и свозить ил станет попросту некуда. Так что вопрос очистки рек и последующей утилизации отходов встает очень остро. Мы можем потерять реки Петербурга – без очистки они заилятся, там не смогут проходить суда. Так уже было, например, в Калининграде. Токсичный ил серьезно загрязняет водные объекты – может пострадать экосистема.

Смежная проблема – загрязнение малых рек Петербурга и области. В них накапливается токсичный грунт, тем самым отравляя более крупные водные артерии. Кроме того, в Ленобласти дефицит рабочих современных очистных сооружений – многие нуждаются в реконструкции. Это прямая угроза для биоресурсов, для жителей города и области, если вдруг не станет чистой пресной воды. Пример: в Петербурге 25 водных объектов, но только в одном из них можно купаться – в озере Красного Села. Все упирается в вопрос качественной очистки.

Дефицит пресной воды – в принципе общемировая проблема. В будущем нас ждут войны за чистую пресную воду, и это будет уже на наших глазах. У нас, казалось бы,  воды много, но мы ее настолько активно загрязняем, что можем лишиться этого богатства. А вот Израилю, где почти нет воды, удалось решить проблему безопасности и сохранения водных ресурсов – они научились очищать коммунальные стоки и пускать эту воду на сельскохозяйственные угодья. Почти 50 лет на это понадобилось.

Не решена и усугубилась проблема утилизации бытовых и промышленных отходов. Если еще 10-15 лет назад говорили, что Петербург находится в мусорном кольце легальных полигонов, которые буквально душат город, то новый тренд – «мусорные гадюки». И в городе, и в области стало очень много несанкционированных свалок. Согласитесь, даже рабочие мусорные полигоны в какой-то степени помогали решать экопроблему. По крайней мере, за мусором следят и хоть как-то утилизируют. Но мы живем в иной реальности, где есть равнодушие и коммерческие интересы мусорного бизнеса, а также халатное отношение к проблеме самих жителей – мусор выбрасывают, где хотят.

Опасность несанкционированных  свалок и в том, что на их устранение каждый год идут огромные бюджетные средства профильных комитетов и муниципалитетов Ленобласти. Но мусор опять свозят в привычное место, свалка возникает снова и ее заново нужно убирать... Цикл бесконечен – так вхолостую перерабатываются бюджетные деньги, а проблема остается.

Основную часть мусора производит город, деньги тоже здесь, а свалки – серьезная проблема области. Можно понять и губернатора региона, который не позволяет строить мусорные заводы на своей территории: регион готов дать землю, но с условием строительства современного безопасного завода. А город, в свою очередь, готовности не демонстрирует. В конечном итоге, от мусора страдают уже два субъекта одной экосистемы.

Надо сказать, что вода пока еще может регенерироваться – с 10% загрязнений экосистема справляется сама. Как только уровень выше, она начинает барахлить и пытаться избавиться от помех. А главная помеха – мы с вами и наше техногенное развитие.

Выгрузка мусора на свалке бытовых отходов на Волхонском шоссе в Ленинградской области. Фото: Сергей Ермохин/РИА Новости

Раз уж заговорили про отходы, что вы слышали о проблеме «мусорного ветра» в Приморском районе?

– Мы обращались по поводу полигона «Новоселки» к властям, но денег у них нет и видения тоже.  Мы дискутировали как раз на тему рекультивации – технология-то есть, но ее очень трудно утвердить. Как раз вы об этом писали, технология литификации. На самом деле, проблема полигона не технологическая, а политическая. Мы видим, что в городской администрации и в Законодательном собрании идет постоянная кадровая чехарда. То есть каждый последующий депутат или чиновник начинает изучать проблему с нуля. В Ленобласти та же ситуация – меняется депкорпус и проблемы размываются. Пример – полигон «Красный Бор», по которому до сих пор нет внятных решений. Не получается сформировать политическую волю – система, как колесо, перемалывает всех, все разумные проекты.

Хотя для того же «Красного Бора» временное решение есть – нужно установить над ним специальную крышу, чтобы дождь и снег стекал мимо карт. Тогда опасные отходы не поднимались бы, а значит – не загрязняли водоемы и почву.

Полигон «Новоселки» – накопленный ущерб за 50 лет. Но при этом нужно понимать, что любая свалка – это не только опасность, но источник получения энергии. Биогаз вытащить оттуда можно. Правда, теперь энергию получить будет сложнее, поскольку там смешивали мусор и землю.

Но власти понимают – применить технологии рекультивации, которые позволят привести полигон в безопасное состояние, переработать весь накопленный десятилетиями мусор – крайне затратно. Пока нужно идти от разумного и научиться хотя бы перерабатывать те 8,9 млн кубометров мусора, которые ежегодно производит город. А то получается, полигоны закрывают, новых не создают, хотят построить мусоросжигательный завод.  Но для этого нужен очень грамотный проект. Хотя и здесь инициативы упираются в протесты жителей, которые не хотят рядом заводы. В итоге, не делается ничего, чтобы решить мусорный вопрос раз и навсегда.

Для таких наболевших вопросов в идеале нужен профильный чиновник, который бы понимал – где, по каким технологиям и когда отходы будет перерабатываться. Также надо, чтобы каждое предприятие ставило установку для переработки вторсырья, либо создавало общий полигон для того, что нельзя переработать.

Фото: ecology-of.ru

А как, на ваш взгляд, исправить ситуацию с зеленью, водой, воздухом, отходами?

– На заседании экологического совета Владимир Путин сказал о необходимости развития природоподобных технологий, которые не наносят ущерба окружающей среде – я полностью солидарен. К такой модели должны двигаться все промышленные предприятия России.

Но для этого необходимо развивать экокультуру – сейчас она на низком уровне. По сути, нерешенный вопрос с отходами, это целая философия и отношение человека к себе в окружающей среде как к единому организму. Воспитание будущих поколений определит то, каким путем мы будем идти дальше.  Я часто спорю с экологами, которые, к примеру, ратуют за раздельный сбор – они часто создают информационный шум. Но что толку ставить бачки для раздельного сбора мусора, если нет единой системы? У нас ведь был эксперимент с Гринпис и Первым автопарком, но он провалился. В городе не было политической воли. Так что я за комплексный подход – необходимо признать все проблемы региона и решать их в контексте единой системы. Тут мало одного раздельного сбора.

В Петербурге мы (редакция газеты «Общество и экология» – прим. ред.) бьемся и всюду выступаем за внедрение экопросвещения. В России нужны регулярные передачи по ТВ. Кстати, на госсовете по экологии я передал письмо президенту, чтобы создать на Первом канале цикл передач по экобезопасности, где рассказывали бы о новых технологиях, экологической культуре. Уверен, это бы систематизировало подходы и повлияло бы на сознание миллионов людей. Сейчас экологи – скорее партизанское движение. Более того, есть спекуляции и даже шантаж целых предприятий, есть так называемые прозападные экологи. Но общего экостандарта в стране нет. Я считаю, что в Год экологии государство должно этим озаботиться.

Могу привести примеры грамотных решений по безопасности водных объектов. Большое уважение вызывает работа ГУП «Водоканал». Ведь еще 15 лет назад все сточные воды уходили в Финский залив, а теперь построили Юго-Западные очистные сооружения (ЮЗОС) – очень современный комплекс. Жаль, что инициатива по большей части шла от наших балтийских соседей – финнов и шведов проблема допекла. У нас же по старинке: пока гром не грянет… Также у Водоканала идет хорошая просветительская работа, пример – Музей воды.

Смотрите фоторепортаж «Санкт-Петербург.ру» с полигона осадка сточных вод ГУП «Водоканал» - «Северный»

Что касается зеленых насаждений, то сейчас Петербургу нужны имиджмейкеры города в самом высоком понимании, которые бы отвечали за архитектуру, планирование и развитие на будущее. Творцы городской культуры с экологическим мировоззрением. Умели же когда-то строить дворцы и разбивать парки. Кто-то же понимал, как нужно строить. Сейчас мы расхлебываем последствия рыночного общества. 

Насколько, по вашему мнению, бизнес может помочь в решении экологических проблем?

– Я знаю примеры экоориентированого малого бизнеса. Например, компания, которая производит очистные сооружения, но о ней мало кто знает – «Эко-экспресс-сервис». В нашей стране есть и предприятия, которые, делают автомойки с замкнутым циклом – то есть вода не уходит в реки, а очищается и используется повторно. У нас ведь все автомойки сбрасывают использованную воду в общую систему, и это глобальная проблема города, поскольку в Петербурге два млн автомобилей и по 20-30 штук автомоек на район. Масштаб ущерба воде – колоссален.

Крупные компании заинтересованы в извлечении прибыли и лишь малый процент идет на экологию. Например, турки строили ЗСД. Я десять месяцев вел расследование, чтобы принудить подрядчика выплатить деньги за нанесенный экоущерб водным объектам. Я работал с Росрыболовством, прокуратурой, Росприроднадзором. В результате мы сделали так, что компания заплатила 170 млн рублей за ущерб. По закону ведь есть оценка воздействия на окружающую среду. Но у нас этот закон легко могут обойти. Поэтому приходится крупные компании поджимать информационным прессингом.

Финский залив признан самым загрязненным водоемом в мире. Роспотребнадзор не рекомендует купаться ни в одном водоеме на территории нашего города. Фото: ombudsmanspb.ru

Вы говорили про необходимость экостандарта. Как ваша газета помогает его формировать? Каким образом?

– Главное в нашей деятельности – развитие экологической информированности и культуры. Когда я регистрировал газету в конце 1999 года, решил объединить патриотическую идею и экобезопасность. Поэтому когда мы появились, нас стали критиковать. Газету даже обвинили в том, что мы филиал главного разведуправления.

Были эпизоды, когда мы занимались политической экологией, еще до того как государство ввело норму по иностранным агентам. Наша газета попала в войну перекрестного обстрела, когда мы боролись против западных псевдоэкологов. Многие организации были ориентированы на Запад. Их экологи боролись за русскую природу, но не боролись за русский народ.

Мы же ставим вопрос экологии и демографии на одну линию, занимаемся природоохранной деятельностью на основе патриотической идеи. Мы заявили, что будем работать на укрепление государственности, бороться с чиновниками и нерадивыми бизнесменами. Идея в том, что мы работаем на подъем отечественной промышленности, но так, чтобы она соблюдала экозаконодительство. В том и есть суть экодеятельности – давать сравнительный анализ и предвидеть последствия, а не рассматривать проблемы с одного ракурса, как это часто бывает.

К примеру, раньше был тренд против промышленности – все плохо, поэтому надо закрыть все производства.  Принято было критиковать атомную энергетику по определенным позициям. Тот же Гринпис заявлял: а давайте закрывать атомные станции и переходить на альтернативную энергию. При этом они умалчивали, что атомная энергетика – самая чистая. Да, есть опасность с отходами и эти моменты до сих пор на 100% не решены. Между тем, каждый день автомобили загрязняют воздушный бассейн. От этого идет рост онкологических заболевания. От выработки атомной энергии люди не болеют и не умирают. Наша ЛАЭС питает 50% города, и если ее закрыть – настанет энергетический голод. Нельзя подвести в Петербург альтернативные источники питания. Станции на реках? Так их нет. Замещающих мощностей нет, и в обозримом будущем не появится.

Понятно, что человечество построило несовершенную техносферу. Но есть подходы, чтобы минимизировать ущерб, а не уходить обратно в пещеры. Нужно медленно идти в сторону более сбалансированного развития. Важный фактор – мудрость руководителей.

Что требуется от нас, жителей этого города, чтобы стало чисто и пахло хорошо?

– На мой взгляд, пока не будет создана общность людей, с которой считаются во власти, у нас будет все по схеме: шаг вперед, два назад, как это было последние 20 лет. Очень важный аспект – распространять информацию повсеместно, менять информационную политику, формировать общественное мнение. Только тогда мы не скатимся к неутешительным результатам Года экологии 2013.