«Петербург оправдает диссонанс»: сумасбродный гений Олег Каравайчук

Легенды

Далеко не каждому пианисту доводилось выступать перед Сталиным. Олегу Николаевичу, который в раннем возрасте переехал их Киева в Ленинград, удалось сделать это в семилетнем возрасте – вождь высоко оценил мастерство юного музыканта и, как говорят, даже подарил ему рояль.

С тех пор жизнь Каравайчука постоянно обрастала мифами и необычными подробностями его биографии. Первую музыку он начал сочинять в четыре года, а его учителем позднее был виртуоз Святослав Рихтер. Маэстро признавался, что не может слушать никаких пианистов за исключением Каравайчука.

Другом Олега Николаевича был Шостакович. Он однажды сказал: «Каравайчук – не талант, он гений». При этом тот себя таким не считал, хотя иногда называл некоторые свои произведения «бессмертной музыкой»

Одна из самых известных историй про Каравайчука – экзамен в Ленинградской консерватории. Юный пианист выдал собственную импровизацию за произведение Баха, но преподаватели не заподозрили подвоха.

Далеко не все слухи, связанные с Каравайчуком, были правдой. Но один факт известен точно: он был единственным музыкантом, которому разрешали играть на рояле Николая II в Эрмитаже.

Фото: cinemadureel.org

Выступления

Концерты Каравайчука всегда были своеобразным шоу. Он мог играть стоя, лёжа или в другом положении.

Иногда пианист надевал наволочку, чтобы не видеть аудиторию. Каравайчук делал так, чтобы оградиться от слушателей, которые могут ему помешать.

Содержание концерта также не всегда было привычным. Иногда Олег Николаевич мог молча стоять, пока из колонок звучали записи его произведений, или танцевать со шваброй. Мог играть меньше десяти минут, а остальное время произносить монолог.

Каравайчук выступал в разных местах – и в галереях, и в музеях, и даже у стен Петропавловской крепости во время белых ночей. При этом каждый концерт был настоящим событием для ценителей его музыки.

«Место очень многое дает: на Петропавловской крепости я отыгрываю идеально, над Невой даю рассвет и музыка там сочиняется хорошо. Если бы меня привезли к амазонкам! Никто такого спонтанного сочинительства не сделает, кроме меня. Так Моцарт только мог», – говорил Олег Николаевич в интервью «Собаке.ру».

Фото: Дмитрий Кощеев

Кино

Из-за скандального поведения несколько десятилетий Каравайчуку запрещали доступ к большой сцене. В советскую эпоху его единственным публичным концертом стало выступление в Ленинградском концертном зале, когда он поссорился почти со всей местной администрацией.

Для Каравайчука это не было большой проблемой. Он предпочитал заниматься музыкой у себя дома. Чтобы не беспокоиться о деньгах, Олег Николаевич записывал музыку для фильмов.

Его произведения звучат в более чем 150 картинах. Каравайчук сотрудничал с Кирой Муратовой (фильм «Долгие проводы»), Ильёй Авербахом («Монолог») и другими мастерами.

Иногда Олег Николаевич и сам появлялся на экране в эпизодических ролях. В последний раз это случилось в документальном фильме «Олег и редкие искусства», который вышел незадолго до смерти Каравайчука в 2016 году.

Каравайчук в фильме «Большие хлопоты из-за маленького мальчика» 1971 года. Фото: sobaka.ru

Эксцентричность

Вторую половину своей жизни Каравайчук выглядел почти всегда одинаково. Он носил берет, свитер и солнцезащитные очки, а на улице его нередко принимали то за бабушку, то за городского сумасшедшего. Эксцентричная манера общения, поведение на концертах и публичных мероприятиях сочетались с огромным музыкальным талантом.

«Если заиграть тут разом Бетховена, Шопена, Чайковского, Малера, Прокофьева, Шостаковича – вы не почувствуете фальши, Петербург оправдает диссонанс. Это диссонирующий город. Вообще, сам Петербург – это диссонанс. Но тот диссонанс, который делается величайшей метаморфозой – и люди, наоборот, слышат гармонию», – слова Каравайчука про диссонанс из интервью для GQ можно отнести и к нему самому.

По духу к Олегу Николаевичу был близок другой музыкальный безумец, композитор Сергей Курёхин. Они дружили, и лидер «Поп-Механики» говорил, что никогда не смог бы научиться играть так, как Каравайчук.

Читайте также:

«Все мои повадки – куриные»: безумие Сергея Курёхина

И хотя пианиста считали одним из главных отечественных композиторов второй половины XX века, официальных наград и званий он удостоен не был. Каравайчук не стал ни народным артистом, ни заслуженным. Но ему это и не требовалось.

Фото: kultpro.ru

Затворничество

Каравайчук зачастую стремился избегать публичности. Сначала он скромно жил в квартире на Васильевском острове со своей матерью, а после её кончины большую часть времени проводил на даче в Комарово.

«У меня рядом уже ранчо с забором из бревен, из которых можно было ещё двенадцать домов сделать. А ведь когда-то в Комарово гениальное творчество было, Шостакович жил. Написал там Девятую симфонию, гениальную, кстати. Вот такая мелодия пришла ему в голову в Комарово. Там Симонов жил, Черкасов, Меркурьев, Соловьев-Седой», – говорил пианист в интервью Rolling Stone.

Также он не позволял никому постороннему попасть в свой дом. «Красивее всего сейчас у меня на участке. Самое дикое место этого посёлка. Только внутрь, в мою помоечку, нельзя. Тут погуляйте», – сказал композитор журналистам «Афиши».

По словам Каравайчука, среди слушателей ему был важен только его учитель Рихтер. Остальную публику он не воспринимает – «пусть сидят хоть собаки, хоть кошки». Также он относится и к концертам, и к другим мероприятиям – одни иногда отменялись, потому что пианист не захотел прийти.

Фото: neva-room.ru