Жителей Петербурга заверили, что дома не перестанут прогревать вплоть до 9 мая
ЗакС Петербурга внес в Госдуму законопроект о штрафах до 500 тысяч рублей за рекламу интимных услуг
Петербуржцам рассказали, когда начнется период отключения горячей воды
Призывникам в Петербурге начали отправлять повесткиВещества, позволяющие увеличить физические возможности человека, были известны самым архаичным цивилизациям — достаточно вспомнить хотя бы культуру употребления листьев коки в доколумбовой Америке. Вероятно, и для достижения спортивных побед они применялись все то время, что люди состязаются друг с другом. Но всерьез с проблемой допинга большой спорт столкнулся в 50—60-е годы, когда только-только перестал быть делом любителей, а бурное развитие химии и физиологии быстро расширило арсенал пригодных для этой цели веществ.
В те романтические времена все было предельно ясно: допинг — это чужеродное вещество, на короткое время искусственно увеличивающее физические возможности организма. За такой «договор с дьяволом» обязательно придется платить, причем прежде всего самому соблазнившемуся: непосредственным поводом к объявлению войны допингу стала серия смертей профессиональных спортсменов, зачастую прямо во время состязаний. Кроме того, получается, что победа достается не сильнейшему, а тому, у кого есть нужный препарат.
Очевидными казались и меры борьбы. Допинги той эпохи — фенамин, эфедрин и им подобные — в самом деле были быстродействующими стимуляторами, которые надо было принимать непосредственно перед выступлением. Они не синтезировались в самом организме и могли попасть в него только извне. А потому достаточно было разработать надежный и не слишком болезненный тест на их определение да ввести обязательное обследование на ответственных стартах. Правда, вскоре выяснилось, что многие стимуляторы входят в состав весьма распространенных безрецептурных лекарств — например, тот же эфедрин широко использовался в смесях для ингаляции, применяемых
против насморка. (Впрочем, те же ингаляции вполне могут усилить газообмен и у вполне здорового, не страдающего болезнями дыхания спортсмена, что тоже способствует достижению более высоких результатов. После того как норвежские лыжники повадились «заболевать астмой» перед каждым стартом, Всемирное антидопинговое агентство и медкомиссия МОК запретили бесконтрольное назначение ингаляций врачами команд.) Но подобные казусы не меняли общего представления о допинге и отношения к нему.
Однако на смену биохимическим нагайкам и шпорам (подхлестывавшим организм, но не дававшим ему реальных дополнительных ресурсов) вскоре пришли препараты длительного действия, часто идентичные естественным физиологическим регуляторам — гормонам — или созданные на их основе. Таковы, например, стероиды, регулярный прием которых приводит к увеличению массы мышц, или модный сегодня эритропоэтин — натуральный гормон, стимулирующий созревание красных кровяных клеток — эритроцитов. Больше гормона — больше эритроцитов, активнее идет перенос кислорода. А это дает заметные преимущества, особенно в «стайерских», требующих выносливости дисциплинах, в которых эритропоэтин обычно и применяется.
Такие допинги, разумеется, куда менее вредны, чем «быстрые» стимуляторы, хотя говорить об их полной безопасности не приходится. Тот же эритропоэтин уже оказался замешан в историю со смертельным исходом: увеличение числа эритроцитов при неизменном объеме крови повышает вязкость последней, а это усиливает нагрузку на сердце (поэтому «правильное» употребление данного допинга включает прием дополнительных препаратов, увеличивающих объем кровяной плазмы, на чем спортсменов-нарушителей часто и ловят). Систематическое применение стероидных гормонов может привести к поражению печени. Кроме того, стероиды-анаболики слишком близки по строению к половым гормонам, что создает опасность целого ряда расстройств — от неправильного анатомического развития (прежде всего у юных спортсменов и особенно спортсменок) до отклонений в сексуальном
поведении.
Допинги нового поколения отличались от предшественников еще и тем, что их было намного труднее обнаружить. Во-первых, искомое вещество заведомо присутствует в любом организме. Судить о том, что часть его привнесена извне или является результатом искусственной стимуляции, можно только по необычно высокой концентрации и нарушению некоторых биохимических пропорций — а у разных людей физиологические показатели различаются очень сильно. Например, у российского конькобежца Дмитрия Шепеля уровень гемоглобина в крови от рождения необычайно высок (185—190 условных единиц при том, что верхней границей нормы считается 175 единиц), из-за чего он постоянно вынужден объясняться с допинг-контролем. Во-вторых, эффект от применения этих препаратов сохраняется и через много дней (а то и недель) после прекращения их приема. Если прекратить принимать стероиды, то по мере вывода из организма их избытка прекратится и рост мышц — однако еще долго мышцы будут оставаться на достигнутом за время приема гормона уровне, исправно показывая высокие результаты. Поскольку сроки крупных соревнований всегда известны заранее, квалифицированный медик может рассчитать курс приема стероидов так, чтобы «окно» (период, когда избытка гормона в организме уже нет, а уменьшение массы мышц еще не началось) приходилось именно на них. А вне соревнований атлета на допинг никто не проверяет.
Наконец, борцы с допингом вынуждены были все время «играть в обороне»: только после того как их оппоненты вводили в обращение тот или иной препарат, можно было начинать разработку тестов для его обнаружения и запускать довольно сложную процедуру включения его в список запрещенных средств. Препаратов же появлялось все больше и больше: денег, крутившихся в спорте (и, в частности, цена победы на престижных соревнованиях), было уже достаточно, чтобы финансировать специальные фармакологические исследования и разработки.
Впрочем, к чудесам «большой химии» спортсмены и спортивные врачи относились осторожно — именно в силу их чужеродности в организме, позволявшей сравнительно легко их обнаружить. (Исключение составляли уникальные препараты вроде недавно синтезированного и пока безымянного пептида — короткой цепочки аминокислот. Он сохраняется в крови очень недолго, но имеет длительное последействие — снижение болевой чувствительности.) Куда большее распространение получили сравнительно простые и «естественные» стимуляторы: инсулин (или даже просто глюкоза, вводимая в кровь непосредственно перед стартом или игрой), вытяжка плаценты и даже переливание крови «от себя — себе»: спортсмен заблаговременно сдает определенное количество крови, ее с помощью специальных средств сохраняют в неизменном виде, а прямо перед началом соревнований закачивают обратно «владельцу». А тренеры женских команд нашли еще более изощренное средство улучшить результаты своих подопечных: выяснилось, что на ранних стадиях беременности физические возможности женщин заметно возрастают. Спортсменкам ставилась задача вовремя «залететь», выйти на старт на пике формы, а сразу послесоревнований сделать аборт.
Неудивительно, что на какое-то время антидопинговые службы мирового спорта оказались беспомощными перед этой лавиной. Только после крушения ГДР обнаружилось, что стремительный взлет восточногерманского спорта в 70-е годы был в значительной степени обеспечен массовым применением допингов. Многие специалисты догадывались об этом и ранее, но поймать нарушителей с поличным как-то не получалось. Впрочем, не исключено, что странная доверчивость международных спортивных организаций отчасти объяснялась боязнью увязнуть в политических осложнениях, которые непременно начались бы, если бы обвинения были выдвинуты не против отдельных спортсменов, а против спортивного ведомства ГДР. Сейчас в похожей ситуации находятся китайские спортсмены: разговоры о фармакологической подоплеке «китайского чуда» длятся годами, но на официальные обвинения пока никто не решился. (Впрочем, оно и к лучшему: у всех на памяти скандалы, когда в прессу просачивалось имя или намеки на имя спортсмена, якобы пойманного на допинге, а затем положенная в таких случаях независимая проверка ничего не находила. Представьте себя на месте такого атлета! Кстати, установить источник утечки информации обычно не удается, а за саму ошибку службы допинг-контроля не несут никакой ответственности.)
Сейчас начинается новый виток гонки: едва контрольные службы нашли более или менее приемлемые ответы на «гормональные» и «кровяные» вызовы, как пошли разговоры о «генетическом допинге». Почему бы, скажем, не «вшить» спортсмену ген, обеспечивающий высокий уровень адреналина или того же гемоглобина? Если сам «изготовитель» не поставит на привнесенный ген специальный маркер, никакая экспертиза потом не докажет, что эта способность придана человеку искусственно.
Но постоянная фора разработчиков допинга перед его «ловцами» — это только одна сторона проблемы. Другая — это все большая условность границы между допингами и законными средствами подготовки к состязаниям. Если допинг — уже не «биохимическая плеть», а один из инструментов длительной адаптации организма спортсмена к высоким нагрузкам, то чем он, собственно, отличается от разрешенных препаратов, изрядная часть которых создана специально для большого спорта и почти нигде больше не применяется? Никто не запрещает спортсменам перед соревнованиями и во время их придерживаться, скажем, специальной диеты. Но тогда почему глюкоза в еде — нормально, а та же глюкоза в виде внутривенной инъекции — допинг? В хрестоматийном рассказе Джека Лондона «Кусок мяса» стареющий боксер упускает свой последний шанс удержаться на профессиональном ринге только потому, что накануне в его доме не нашлось мясной еды, — неужели и мясо надо считать допингом? А как быть с никем не запрещенными и широко употребляемыми пищевыми добавками, изрядная часть которых, как выяснилось, содержит крамольные стимуляторы? Между прочим, на упаковке каждой пятой из проверенных специальной лабораторией в Кельне (по заказу медкомиссии МОК) добавок не было информации о таких ингредиентах. Их потребители вместе со своими
тренерами и врачами могли честно не знать о том, что «сидят» на допинге.
Эти вопросы не могут быть разрешены до конца в рамках нынешней модели большого спорта — азартных гладиаторских игр, ставки в которых слишком высоки, чтобы участники могли позволить себе разборчивость в средствах. Наиболее же разумные практические шаги состоят, видимо, в резком сокращении списка запрещенных препаратов (а там, где можно, и числа проверок) при жестком и эффективном контроле за оставшимися. И, естественно, вновь появляющимися.
Обсудить на форуме >>
Борис Жуков
© ООО Издательство "Остров"
all-biathlon.narod.ru
Tag: Спорт_Биатлон_Статьи_по_биатлону
Обсуди статью на форуме
Быстрый поиск: Спорт_Биатлон_Статьи_по_биатлону
