История Петербургских сект. Часть II

Как только Санкт-Петербург был заложен, сюда потянулись люди со всей России. Волей и неволей, учиться, служить, попытать удачу или за большой деньгой. Каково им было в новой столице, так непохожей на привычные русские города. Где церковь Спаса-на-Крови, со своими резными башенками-луковичками, смотрится как неуместно разряженная гостья, а от храмов, вдохновленных римскими базиликами, захватывает дух. Где вместо привычных для русского взгляда мягких изгибов полноводных рек, холодная геометрия гранитных набережных, на которых сливаются в общий гвалт сотни языков, наречий, говорков. Жизнь этого нового Вавилона была многолика - радости, печали, тяжелый труд, взлеты и падения, блеск достатка новых домов и мрачные утробы лачуг бедноты, она изматывала всех, заставляла искать опору. И люди искали, подчас находя себе утешение и поддержку в самых разнообразных сектах и философских течениях.

Скакуны. Ночные безумства

Действо происходило ночами, в основном по праздничным и воскресным дням. Главный наставник, одетый в белое, начинал с пения псалмов, постепенно увеличивая темп и напряжение, и вот, когда голос и мелодия достигали максимального накала, наставник начинал подскакивать, а окружающие вторить ему. Мужчины и женщины прыгали, взявшись за руки, подлетая все выше, кричали, доводя себя до настоящего неистовства, дикой животной пляски. Когда силы заканчивались, главный объявлял, что слышит в себе голоса ангелов. Тогда все присутствующие валились на пол и отдыхали, чтобы продолжить через некоторое время.

Это описание не языческого обряда и даже не сельской дискотеки: так проходили радения у одной из сект, распространенной в конце XIX века в петербургской губернии. Пришло оно от наших соседей, финнов-лютеран и распространено было в основном среди них, но и российские крестьяне Царскосельского, Петергофского и Ямбургского уездов нередко присоединялись к скакунам.

Определить сущность самого учения проблематично, поскольку оно представляет собой сборище мнений, зачастую противоречащих друг другу. Общим можно выделить неприятие всех остальных церквей. При крещении новообращенные должны были их все проклясть как безбожные, а заодно всех остальных людей, не принадлежащих к секте. Причащались красным вином и булочкой. Брак не признавали, считая, что каждый сектант может сходиться с кем угодно, несмотря на степень родства, потому что все друг другу братья и сестры. Так что любой может запросто иметь по нескольку «духовных жен». Не признавали они и церковной иерархии, главным становился любой, кто заявлял, что в него вошел Дух Святой. Ограничивали себя в пище, были скромны в одежде. До нашего времени секта не сохранилась, последние сведения поступали о ней в 70-80-е годы XX века.

Проповеди в великосветских салонах

Гренвилл Редсток, английский барон, пэр Ирландии, в молодом возрасте чуть не простился с жизнью, подхватив опасную лихорадку. В тяжелые минуты болезни его поддержала религия, а излечившись, он решил нести слово Божье всем, кто готов слушать. Барон проповедовал в Англии, Париже, Швейцарии. Именно в Швейцарии проводимые им евангельские собрания стали посещать петербургские аристократки, находившиеся там на лечении. Среди дам, оказавшихся под влиянием проповедей Редстока, была и известная петербургская красавица, дочь героя войны 1812 года, Елизавета Ивановна Черткова. Религиозные беседы помогли ей пережить личное горе, и она пригласила проповедника в Санкт-Петербург. Свои беседы он проводил на английском и французском в небольшой англо-американской церкви, расположенной на Почтамтской улице.

Гренвилл Редсток

фото: commons.wikimedia.org

И вскоре английский аристократ-миссионер стал необыкновенно популярен в высших светских кругах. Для проповедей и бесед его приглашали в салоны самых известных особняков Петербурга. Под его влиянием многие представители элиты стали набожными, с увлечением занялись благотворительностью. Воспоминания о нем оставили Лесков, назвавший его довольно приятным; Достоевский, говоривший, что «не нашел в нем ничего особенного: он говорил ни особенно умно, ни особенно скучно. А между тем он делает чудеса над сердцами…». А Лев Николаевич Толстой вывел Редстока под именем сэра Джона в «Анне Карениной».

Однако спустя три года его деятельности все чаще стали раздаваться голоса недовольных ревнителей православия. Свою лепту внес сатирический роман князя Владимира Мещерского «Лорд-апостол в большом петербургском свете». Мещерский сам по себе был персонажем весьма одиозным, например, философ Владимир Соловьев именовал его: «Содома князь и гражданин Гоморры».

В конце концов, и официальные церковные круги посчитали пребывание Гренвилла Редстока в России опасным и запретили ему въезд. Несмотря на то это молитвенные собрания продолжались, а деятельность барона в Санкт-Петербурге дала начало формированию объединения евангельских христиан в России.

Толстовство. Религия идеалистов

Сын Елизаветы Ивановны Чертковой, той самой, что пригласила в Петербург проповедника Редстока, Владимир Григорьевич Чертков, тоже всю свою сознательную жизнь занимался поиском истины, правда пошел совсем иным путем, нежели мать.

Если просматривать газеты рубежа XIX-XX веков, то складывается полное впечатление, что писатель Лев Толстой был для своих современников настоящем кумиром, этакой рок-звездой начала века. По частоте упоминаний он может сравниться разве что с императорской семьей. Не удивительно, что любое его слово воспринималось поклонниками как пророчество.

Конец 70-х годов исследователи творчества писателя называют началом глубокого внутреннего кризиса и как следствие духовного поиска. Со всей страстью он бросается на изучение богословия, общается с монахами и старцами, изучает древнееврейский, беседует с представителями различных сект: старообрядцами, молоканами, штундистами. Он пишет религиозно-социальные трактаты и сам меняет образ жизни в соответствии с убеждениями. Отказывается от удобств богатой жизни, предпочитает простую одежду, физический труд, отказывается от состояния и прав на литературную собственность. Общество, особенно интеллигентная среда, в которой поиск нравственного образа жизни наиболее напряжен, с охотой перенимает новое учение. По всей стране организуются поселения, исповедующие толстовство.

Чертков и Толстой

фото: bibliosvao.ru

Несомненно, толстовцев можно назвать утопистами: пацифисты, отрицающие все институты государственной и религиозной власти, верящие в возможность мира, полного труда, взаимного уважения и веры. Они пытались создать подобные государства в государстве в своих маленьких поселениях, но тяжелый XX век ставил перед ними неразрешимые вопросы. И первый из них: как относиться к революции и войнам?

Самого Льва Николаевича православная церковь отринула, исключив решением Священного Синода.

Владимир Чертков стал одним из ближайших сподвижников Толстого. Из-за своей деятельности он был подвергнут репрессиям. Когда он стал на защиту жестоко притесняемых сект духоборов, молокан, штундистов, в их семейный особняк на Галерной улице нагрянули с обыском. Он был приговорен к ссылке в Сибирь, однако ходатайство помогло сменить жестокое наказание простой высылкой за границу. Его мать, хоть и не разделяла увлечение толстовством, решилась отправиться в изгнание вместе с сыном. Проводить их в ссылку из Петербурга приехали Лев Николаевич с супругой.

Однако, если говорить именно о Петербурге, то деятельность толстовцев здесь связана с другим именем – Иваном Михайловичем Трегубовым. Именно он в 1908 году основал в нашем городе «Общину свободных Христиан». Изначально в ней не было даже 50 человек, необходимых для регистрации общества, но через некоторое время община стала весьма многолюдна. Это был увлеченный, искренний в своих духовных поисках, в высшей степени нравственный человек. Несмотря на то, что он до конца жизни оставался верен идеалам толстовства, он активно изучал и другие религиозные течения. Например, общался с братцем Иоанном Чуриковым.

Читать также: История петербургских сект. Часть I

Чуриковцы. Спасение через трезвость

Иоанн Чуриков проповедовал отказ от алкоголя, табака, жизнь в общинах, взаимопомощь. Он был популярен у самых низов общества, благодаря ему тысячи людей нашли в себе силы бросить пить.

Начинал проповедовать он в Кронштадте и Петербурге, но был выслан и попал в тюрьму. Вскоре после освобождения петербургские купцы помогли ему купить дом на Петровском острове, где устраивались массовые собрания трезвенников. Затем в Обухове был построен «Молитвенный дом братца Ивана Чурикова». Даже врачи признавали положительное влияние и отправляли к братцу безнадежных алкоголиков.

Затем в Вырице было образовано «Общество взаимной помощи». Членам общины удалось организовать образцовое хозяйство, занимающееся сельским трудом.

Между тем деятельность братца Иоанна не нравилась представителям православной церкви. Ему предлагали покаяться, сохранилась стенография его беседы с епископом Никодимом. В конце концов, в 1917 году он был признан сектантом.

Некоторое время коммуна во главе с братцем Иоанном продолжала функционировать и после революции, но в 1928 году на дом и инвентарь был наложен арест, а земли переданы совхозу. Сам Чуриков был арестован в 1929, приговорен к заключению и умер в тюрьме.

Деятельность общины после смерти лидера не прекратилась и продолжается до сих пор. В 80-е годы внутри нее произошел раскол. Одна часть, которой принадлежит дом в Вырице, объявила братца Иоанна вторым пришествием Христа, тем самым отметая многие устои православной церкви.

Другая часть, при храме Феодоровской иконы Божией Матери, продолжает придерживаться традиций, которые были при братце. Она принимает все Таинства церкви, отрицая только употребление вина даже по церковным праздникам. Некоторые из членов общества — трезвенники в пятом поколении.

Мадам Блаватская и теософия

Обойтись без теософии и Мадам Блаватской в этой статье невозможно. Популярное философское направление, придуманное нашей соотечественницей, представляющее собой переработанную смесь из восточных религий, кабалы и мистики, в свое время перевернуло мир.

Сама Блаватская посещала Петербург три раза, правда особенно ярких воспоминаний об этих визитах не осталось. Возможно, из-за ее любви к мистификациям она предпочитала «уничтожать следы своего пребывания повсюду, где бы ей ни приходилось останавливаться... никогда никому не сообщала, где была и что делала». В судьбе «Сфинкса XIX века» не должно было быть банальных историй.

Ценность ее работы признавали не все. Так, двоюродный брат, известный российский политик Сергей Юрьевич Витте, пишет о ней в своих воспоминаниях не без иронии: «она писала с легкостью всевозможные газетные статьи на самые серьезные темы, совсем не зная основательно того предмета, о котором писала; могла, смотря в глаза, говорить и рассказывать самые небывалые вещи, выражаясь иначе - неправду, и с таким убеждением, с каким говорят только те лица, которые никогда кроме правды ничего не говорят». Но для понимания картины целиком необходимо сказать, что многие и многие умнейшие люди признают Блаватскую величайшим философом.

фото: resht.ru

С 1883 в Петербурге издавался журнал русских спиритуалистов «Ребус», имевший непосредственное отношение к теософии, в котором публиковались, в том числе, и статьи самой Блаватской.

Первые теософские кружки у нас появились в 1901 году и поначалу носили характер домашних встреч. Одним из лидеров движения была Анна Алексеевна Каменская. В 1909 году было открыто Русское теософическое общество, председателем которого она стала, одновременно возглавляя и петербургское отделение. Штаб-квартира находилась по адресу: Ивановская, 22, кв. 24.

Общество вело активную просветительскую деятельность: члены его постоянно выступали с лекциями, переводили и писали теософические труды, организовывали кружи и секции. Вот некоторые из них, наглядно иллюстрирующие, что именно изучали члены общества:

— секция Е. П. Блаватской изучала труды Е.П.Б., Ч. Ледбитера, Дж. Кришнамурти и другие теософские труды;
— христианская секция изучала эзотерическое христианство;
— педагогическая;
— предметом изучения этической секции были идеи братства и их осуществление;
— восточная секция занималась сравнительным изучением религий;
— секция искусства;
— оккультная секция.

Революцию теософы поддержали с энтузиазмом, ведь идеи свободы, равенства и братства были для них краеугольными. Но уже с 1918 года настали тяжелые времена: Теософское общество было официально закрыто, конфисковано оборудование, закрыты типографии. Люди продолжали собираться в частном порядке, но уже с 20-х годов начались репрессии и аресты. Кто мог, покинул страну, в том числе Каменская, продолжив деятельность за рубежом. Судьба же тех, кто остался на Родине, сложилась трагически, многие пострадали за свои убеждения.

Напоследок надо заметить, что с приходом советской власти расправляться с сектами совершенно не спешили. В 20-е годы XX века молодежь с большим энтузиазмом присоединялась к баптистам, адвентистам или евангельским христианам, чем вступала в комсомол. Объяснить такую лояльность можно, например, желанием властей поскорее уничтожить институт православной церкви, а возможно, просто были другие заботы.

Но уже очень скоро в молодой советской стране утвердился единый «бог», требующий поклонения, со своими памятниками, клятвами, жертвами. Но и он через несколько десятилетий был свергнут с пьедестала. А за этим начались «битвы экстрасенсов» — хлынули в нашу страну разнообразные секты, маги, потомственные ведуньи и прочие. И несмотря на все возрастающее влияние возрожденной православной церкви, вновь и вновь объявляются в Петербурге сторонники дианетики, мормонов, свидетелей Иеговы и даже недавнего чуды-юды-бога-Кузи.