Жителей Петербурга заверили, что дома не перестанут прогревать вплоть до 9 мая
ЗакС Петербурга внес в Госдуму законопроект о штрафах до 500 тысяч рублей за рекламу интимных услуг
Петербуржцам рассказали, когда начнется период отключения горячей воды
Призывникам в Петербурге начали отправлять повесткиВечер памяти Иосифа Бродского прошел в одном из арт-клубов Санкт-Петербурга. О жизни и смерти великого поэта под джазовый аккомпанемент говорили молодые актеры. Стихи, поэмы, письма, интервью и стенограммы из зала суда под сопровождение видеотрансляции составили ту неповторимую атмосферу, в которой и находился поэт на протяжении своей нелегкой жизни.
Представление было начато с возрождения юношеских времен Бродского: молодого поэта обвиняют в антисоветских взглядах.
"Близится наше время. Люди уже расселись. Мы умрем на арене. Людям хочется зрелищ".
В глазах советской действительности поведение молодого поэта выглядело вызывающим. Стихи Бродского не воспламевали пафосом коллективизма, не говорили о высоких патриотических чувствах. Они были революционными и провоцирующими. Поэт-провокатор призывал к борьбе за индивидуализм, за чувства чуждые партийной идеологии. Стихи Бродского настораживали, казались опасными. Бдительные органы, призванные оберегать молодое поколение от "дурного" влияния, предупреждали поэта не раз. Однако Бродский все предупреждения игнорировал. Он продолжал выступать со своими работами в различных аудиториях, собирая полные залы восторженной молодежи. Выходили его литературные сочинения, которые уже после были названы антисоветскими. Стихи активно ходили в рукописях. Несмотря на отсутствие весомых публикаций, у Бродского была скандальная известность поэта "самиздата". Первый суд, первая тюрьма, психушка... Его призывали отказаться от своих работ, но он, вопреки требованиям компетентных органов, не стал этого делать.
В 1964 году комсомольский отряд в Ленинграде требует "подготовить материалы и провести общественный суд над Бродским". Это было началом изгнания поэта из страны советов. Спустя месяц в газете "Вечерний Ленинград" появился фельетон "Окололитературный трутень" следующего содержания: "Несколько лет назад в окололитературных кругах Ленинграда появился молодой человек, именовавший себя стихотворцем. Что-либо самостоятельное сотворить он не мог: силенок не хватало. Не хватало знаний, культуры. Да и какие могут быть знания у недоучки, у человека, не окончившего даже среднюю школу? Этот пигмей, самоуверенно карабкающийся на Парнас, не так уж безобиден. Бродский… не любит своей Отчизны и не скрывает этого. Больше того! Им долгое время вынашивались планы измены Родине… Очевидно, надо перестать нянчиться с окололитературным тунеядцем. Такому, как Бродский, не место в Ленинграде".
Тунеядством считалась литературная работа, которую расценили как правонарушение, особенно серьезное в молодом возрасте. Бродский написал опровержение. Разумеется, его не опубликовали, а за самим поэтом началась слежка.
Организаторы перфоманса внесли сцены ареста и лечения в психиатрической лечебнице в программу вечера. Сцены были основаны на воспоминаниях самого Бродского. "Сломленный" человек с желтым кругом-маской на лице изображал ту психологическую пытку, которая и была проведена над поэтом. Он пытался выпрямиться, но не мог — слишком тяжелы давление и ноша.
Спустя несколько месяцев Бродский был арестован и помещен в одиночную камеру в Дзержинском райоотделении милиции в Ленинграде. Позже ему "объяснили", что арестован он в соответствии с решением Народного суда. А через десять дней после задержания, в Дзержинском райсуде начался процесс над Иосифом Бродским.
" - А вы учились быть поэтом?
- Я не думал, что это дается образованием. Я думаю, это от Бога…"
Через несколько лет поэт был отправлен по этапу в Архангельскую область в село Норинское. Никому из местных в голову не могло прийти, что их деревня вскоре войдет в историю не только русской, но и мировой литературы.
По возвращению в Ленинград Бродского ждали документы по выезду из СССР в Израиль. Он написал Брежневу: "Уважаемый Леонид Ильич, покидая Россию не по собственной воле, я решаюсь обратиться к Вам с просьбой, право на которую мне дает твердое сознание того, что все сделанное мною за 15 лет литературной работы, служит и еще послужит только к славе русской культуры, и ничему другому. Мне горько уезжать из России. Я здесь родился, вырос, жил, и всем, что имею за душой, я обязан ей. Все плохое, что выпадало на мою долю, с лихвой перекрывалось хорошим, и я никогда не чувствовал себя обиженным Отечеством. Не чувствую и сейчас. Ибо, переставая быть гражданином СССР, я не перестаю быть русским поэтом. Я верю, что я вернусь; поэты всегда возвращаются: во плоти или на бумаге".
На видеоэкране появились кадры Нью-Йорка, звуки джаза семидесятых.
"Троянская война окончена. Кто победил - не помню..."
Бродский вкусил хлеб изгнания, но не потерял веру в себя, веру в Россию и веру вообще. В 1972 году он эмигрировал в Америку. Поэт не хотел заполнять бумаги, на что ему отвечали: "Тогда, Бродский, у Вас в чрезвычайно обозримом будущем наступит весьма горячее время!"
В Америке он стал знаменит, почитаем, имел возможность творить. "Пока мне рот не залили глиной из него будет изливаться лишь благодарность", - говорил Бродский. Он верил, что еще вернется на Родину и будет нужным стране. Талант гениального поэта не был замечен в СССР, но стал неоценим на мировой арене. Он стал лауреатом Нобелевской премии по литературе в 1987 году: "За всеобъемлющее творчество, пропитанное ясностью мысли и страстностью поэзии". "Апофеоз теории вероятности", - говорил поэт о своем награждении.
После отъезда из СССР поэт ни разу не встречался со своими родителями. В Россию он не вернулся даже на их похороны. Иосиф Бродский умер на 56-м году жизни. Его смерть вряд ли можно назвать естественной. Репрессивная машина СССР в свое время исправно потрудилась над тем, чтобы свести поэта с лица земли. Жизнь Бродского оборвалась 28 января 1996 года.
"Синим солнцем палимы, идут по земле пилигримы. Увечны они, горбаты... Глаза их полны заката, сердца их полны рассвета..."
Пилигрим Бродский был со зрителями на литературно-джазовом перфомансе. Он пришел в разных образах: Телемак и Гладиатор, Язык и Идеология, Небо и Гиена огненная, Бог и Время.
Он смотрел на собравшихся людей сквозь призму времен, сквозь музыку талантливых исполнителей Юрия Бедрака и Владимира Павличенко. Он был и в фотографиях, транслируемых на экране. Он как бы улыбался и был рад тому, что все-таки вернулся на Родину и вернулся надолго. Дух Иосифа Бродского был и в каждом из актеров, представляющих свой креативный перфоманс. В вечере были заняты Елена Бедрак, Павел Михайлов, Филипп Дьячков. Эмоции, чувства, с которыми читались поэмы и стихи, создавали непередаваемое ощущение присутствия поэта в зале.
Диана Семенова
Фото: cityspb.ru, Диана Семенова
Представление было начато с возрождения юношеских времен Бродского: молодого поэта обвиняют в антисоветских взглядах.
"Близится наше время. Люди уже расселись. Мы умрем на арене. Людям хочется зрелищ".
В глазах советской действительности поведение молодого поэта выглядело вызывающим. Стихи Бродского не воспламевали пафосом коллективизма, не говорили о высоких патриотических чувствах. Они были революционными и провоцирующими. Поэт-провокатор призывал к борьбе за индивидуализм, за чувства чуждые партийной идеологии. Стихи Бродского настораживали, казались опасными. Бдительные органы, призванные оберегать молодое поколение от "дурного" влияния, предупреждали поэта не раз. Однако Бродский все предупреждения игнорировал. Он продолжал выступать со своими работами в различных аудиториях, собирая полные залы восторженной молодежи. Выходили его литературные сочинения, которые уже после были названы антисоветскими. Стихи активно ходили в рукописях. Несмотря на отсутствие весомых публикаций, у Бродского была скандальная известность поэта "самиздата". Первый суд, первая тюрьма, психушка... Его призывали отказаться от своих работ, но он, вопреки требованиям компетентных органов, не стал этого делать.
В 1964 году комсомольский отряд в Ленинграде требует "подготовить материалы и провести общественный суд над Бродским". Это было началом изгнания поэта из страны советов. Спустя месяц в газете "Вечерний Ленинград" появился фельетон "Окололитературный трутень" следующего содержания: "Несколько лет назад в окололитературных кругах Ленинграда появился молодой человек, именовавший себя стихотворцем. Что-либо самостоятельное сотворить он не мог: силенок не хватало. Не хватало знаний, культуры. Да и какие могут быть знания у недоучки, у человека, не окончившего даже среднюю школу? Этот пигмей, самоуверенно карабкающийся на Парнас, не так уж безобиден. Бродский… не любит своей Отчизны и не скрывает этого. Больше того! Им долгое время вынашивались планы измены Родине… Очевидно, надо перестать нянчиться с окололитературным тунеядцем. Такому, как Бродский, не место в Ленинграде".
Тунеядством считалась литературная работа, которую расценили как правонарушение, особенно серьезное в молодом возрасте. Бродский написал опровержение. Разумеется, его не опубликовали, а за самим поэтом началась слежка.
Организаторы перфоманса внесли сцены ареста и лечения в психиатрической лечебнице в программу вечера. Сцены были основаны на воспоминаниях самого Бродского. "Сломленный" человек с желтым кругом-маской на лице изображал ту психологическую пытку, которая и была проведена над поэтом. Он пытался выпрямиться, но не мог — слишком тяжелы давление и ноша.
Спустя несколько месяцев Бродский был арестован и помещен в одиночную камеру в Дзержинском райоотделении милиции в Ленинграде. Позже ему "объяснили", что арестован он в соответствии с решением Народного суда. А через десять дней после задержания, в Дзержинском райсуде начался процесс над Иосифом Бродским.
" - А вы учились быть поэтом?
- Я не думал, что это дается образованием. Я думаю, это от Бога…"
Через несколько лет поэт был отправлен по этапу в Архангельскую область в село Норинское. Никому из местных в голову не могло прийти, что их деревня вскоре войдет в историю не только русской, но и мировой литературы.
По возвращению в Ленинград Бродского ждали документы по выезду из СССР в Израиль. Он написал Брежневу: "Уважаемый Леонид Ильич, покидая Россию не по собственной воле, я решаюсь обратиться к Вам с просьбой, право на которую мне дает твердое сознание того, что все сделанное мною за 15 лет литературной работы, служит и еще послужит только к славе русской культуры, и ничему другому. Мне горько уезжать из России. Я здесь родился, вырос, жил, и всем, что имею за душой, я обязан ей. Все плохое, что выпадало на мою долю, с лихвой перекрывалось хорошим, и я никогда не чувствовал себя обиженным Отечеством. Не чувствую и сейчас. Ибо, переставая быть гражданином СССР, я не перестаю быть русским поэтом. Я верю, что я вернусь; поэты всегда возвращаются: во плоти или на бумаге".
На видеоэкране появились кадры Нью-Йорка, звуки джаза семидесятых.
"Троянская война окончена. Кто победил - не помню..."
Бродский вкусил хлеб изгнания, но не потерял веру в себя, веру в Россию и веру вообще. В 1972 году он эмигрировал в Америку. Поэт не хотел заполнять бумаги, на что ему отвечали: "Тогда, Бродский, у Вас в чрезвычайно обозримом будущем наступит весьма горячее время!"
В Америке он стал знаменит, почитаем, имел возможность творить. "Пока мне рот не залили глиной из него будет изливаться лишь благодарность", - говорил Бродский. Он верил, что еще вернется на Родину и будет нужным стране. Талант гениального поэта не был замечен в СССР, но стал неоценим на мировой арене. Он стал лауреатом Нобелевской премии по литературе в 1987 году: "За всеобъемлющее творчество, пропитанное ясностью мысли и страстностью поэзии". "Апофеоз теории вероятности", - говорил поэт о своем награждении.
После отъезда из СССР поэт ни разу не встречался со своими родителями. В Россию он не вернулся даже на их похороны. Иосиф Бродский умер на 56-м году жизни. Его смерть вряд ли можно назвать естественной. Репрессивная машина СССР в свое время исправно потрудилась над тем, чтобы свести поэта с лица земли. Жизнь Бродского оборвалась 28 января 1996 года.
"Синим солнцем палимы, идут по земле пилигримы. Увечны они, горбаты... Глаза их полны заката, сердца их полны рассвета..."
Пилигрим Бродский был со зрителями на литературно-джазовом перфомансе. Он пришел в разных образах: Телемак и Гладиатор, Язык и Идеология, Небо и Гиена огненная, Бог и Время.
Он смотрел на собравшихся людей сквозь призму времен, сквозь музыку талантливых исполнителей Юрия Бедрака и Владимира Павличенко. Он был и в фотографиях, транслируемых на экране. Он как бы улыбался и был рад тому, что все-таки вернулся на Родину и вернулся надолго. Дух Иосифа Бродского был и в каждом из актеров, представляющих свой креативный перфоманс. В вечере были заняты Елена Бедрак, Павел Михайлов, Филипп Дьячков. Эмоции, чувства, с которыми читались поэмы и стихи, создавали непередаваемое ощущение присутствия поэта в зале.
Диана Семенова
Фото: cityspb.ru, Диана Семенова
