В центре сюжета "Нирваны" - история взаимоотношений двух девушек — Алисы (Ольга Сутулова) и Вэл (Мария Шалаева). Алиса приезжает в большой город, чтобы сбежать от серости и безликости однообразной жизни деревни, и поселяется в не менее грязной и безликой коммунальной квартире Санкт-Петербурга, где натыкается на соседа-наркомана по прозвищу Мертвый (Артур Смольянинов) и его девушку Вэл. Вэл в ее 20 лет уже ничего не надо от жизни, она прочно сидит "на игле", работает барменом в ночном клубе и постоянно платит долги своего любимого. Мертвый - ее жизнь и религия. Она готова ради него на все. Однако парень не сможет оценить всех ее жертв, потому что он, как и его прозвище, — в душе уже давно мертвый.
#imglib#1058#c
При всей "бытовухе" сюжета, режиссер изначально задумывал такой фильм, чтобы "это было не как у всех". Волошин показывает зрителю злачные местечки Петербурга, огромные грязные коммунальные квартиры, одновременно разбавляя их яркими красками макияжей и нереальными костюмами героев. Пытаясь выделить свою картину из потока одинаковых российских фильмов, Волошин придумывает персонажам фильма потрясающий грим. Героини "Нирваны" отнюдь не похожи на обычных страдающих девушек: макияж актрис далек от повседневного, а наряды и платья больше роднят их с королевами подиума, чем с питерскими жителями. Черно-белые губы, длинные ресницы и готические узоры на лице придают Вэл и Алисе особую неповторимость и надолго запоминаются зрителю после окончания фильма.
#imglib#1059#c
Волошин определяет жанр своей картины как "имперский кибер-панк". В итоге, с одной стороны, во всей картине сквозит сюрреализм и очевидно желание режиссера этим выделиться, с другой, кино, действительно, получилось необычным и ярким. Так, когда зритель смотрит на картины Сальватора Дали, он понимает, что предметы, представленные на них, не существуют в реальном мире, однако, они обусловлены действительностью и представляют собой лишь необычное виденье художника окружающей реальности. Также и в "Нирване": зрителя сначала шокирует экстравагантность картины, но через некоторое время он к ней привыкает. За непривычной формой подачи стандартной истории многие увидят горечь любви, отчаяние, стремление убежать от собственных мыслей, но, возможно, и обратное - желание жить и радоваться каждому моменту.
Режиссер смог добиться того, что было задумано изначально: он снял новое кино, стилистически непохожее на все остальные российские фильмы. Понятно, что вслед за излишне натуральными и серыми "Грузом 200" Балабанова и "Дозорами" Бекмамбетова авангардная наркотическая история Волошина тоже найдет своего зрителя.
Почему Вы решили снимать эту историю в Петербурге?
- На самом деле, эта история могла произойти где угодно. Просто Петербург мне очень нравится. Я изначально писал сценарий под Питер. Например, сейчас я снимаю другой фильм, который называется "Я", и снова делаю его здесь. У меня лежит сердце к этому городу. В Москве, на мой взгляд, снимать не нужно. И, более того, это невозможно. Там работают другие метафизические законы, и по-другому время протекает.
#imglib#1064#w
В Петербурге мы можем наблюдать величайшее культурное наследие каждый день бесплатно: гранит под ногами, изразцы, кариатиды, которые на тебя смотрят. Как же тут не снимать? Я не закладывал никакого противостояния между Москвой и Питером. Но если поставить вопрос по-другому: "Снял бы я этот фильм в Москве?", то я бы ответил так: я бы снял его в Москве, но и там я бы нашел такой же Питер, то есть бы брал такую натуру, чтобы она была похожа на этот город.
А зачем все эти костюмы, если фильм о людях?
- Когда ребята учатся на первых курсах во ВГИКе, они снимают свой первый фильм с амбициями великих творцов. Каждый второй считает себя, как минимум, Антониони и пытается снять что-то новое, то, чего раньше не было. И тут начинается хаос. Тогда мастер должен остановить его и спросить: "Что же ты такое снял?". И чаще всего студент не может ответить ничего другого, кроме: "Я так вижу". Ему нечего ответить. И, отвечая на вопрос о костюмах, мне проще всего сказать, что я действительно так вижу форму этого фильма.
Кроме того, в последнее время я наблюдаю некое омертвение души современного человека, который находится в большом городе. Сейчас - время побега человека от внутренней серости и возвращения к первобытным инстинктам. Если мы вспомним древние племена индейцев, у них не было христианства, которое изменило очень много в мире. Они жили мистично и физиологично. И такое движение души, которое происходит внутри человека, проявляется на лицах персонажей. Поэтому в моем фильме на ком-то - боевой раскрас, на ком-то - шрамы, на ком-то - словно маска. То есть это оживление мира, который умер… через боль, через инстинкт.
Александра БОЙКОВА
Фото: Александра Бойкова, официальный сайт фильма